Сергей Дёмкин.
"Как разбойница царя Петра исцелила".
Рисунок Олега Васильева.
"Чудеса и приключения" №8 2004 год.
Семнадцатый век подходил к концу, когда на Ярославской дороге объявилась шайка разбойников, грабивших богатые кареты, но не брезговавших и возами торговых людей. Те, кто оставался жив после встречи с разбойниками, рассказывали, что все они беглые каторжники с рваными ноздрями и клеймёными щёками. Самым же удивительным было то, что командовала ими баба – Маруська Семёнова, о которой ходили слухи, будто она ведьма. Так это или нет, никто точно не знал. Но говорили, что отчаянная рвань, собравшаяся в шайке, вся как один околдована ею, и не смеет слово поперёк сказать.
Родом эта атаманша была из подмосковного села боярина Шереметьева. А в разбойники подалась после того, как снесла косой голову пьяному приказчику, попытавшемуся изнасиловать её. В лесу она якобы встретила лихих людей, которые тоже возжелали красивой девицы. Но, когда первый из них сделал шаг в её сторону, в тот же миг так брякнулся о землю, что долго не мог прийти в себя. Не повезло и второму. Больше охотников не нашлось. Тогда Маруська сказала разбойникам, что будет командовать ими, а если кто не хочет подчиняться бабе, может катиться к чёрту на кулички. Один женоненавистник, на которого, видимо, не подействовали её чары, покинул шайку и потом поведал о необычной атаманше.
Последующие события подтверждали молву о ведьме-разбойнице, которой не иначе как сам чёрт помогает. Во время грабежей на дороге она, по свидетельству очевидцев, отличалась дерзостью и бесстрашием, а её шайка была неуловима. Однажды на поимку разбойников из Москвы был послан отряд стрельцов. Так Маруська завела их на незамерзающие болота, где все они и сгинули.
Дело дошло до того, что богатые люди стали бояться ездить по Ярославской дороге. Когда царь Пётр I узнал об этом, то приказал выслать две роты преображенцев, чтобы схватить неуловимую Маруську с её шайкой и доставить в Москву. Целую неделю солдаты лазили по лесным чащобам, пообмораживали себе щёки и носы, руки и ноги, но поймали только пятерых беглых крестьян, которые признались, что сами тоже напрасно искали Маруську, чтобы присоединиться к разбойникам. После неудачной карательной экспедиции князь Юрий Фёдорович Ромодановский, возглавлявший Тайный приказ, доложил царю, что атаманша со своей шайкой «подалась в чужие земли». Однако он ошибался.
…Несмотря на молодость, у 23-летнего Петра так болела и отекала правая нога, что он едва мог ходить. Лекарства, которыми лечил его заморский лекарь Поликоло, не помогали. В начале зимы 1695 года измучившийся царь внял совету патриарха Адриана и решил отправиться в Троицкую лавру в надежде, что находившиеся там святые мощи исцелят его.
Выехали на трёх возках всего с дюжиной солдат, поскольку в последнее время разбойники не показывались на Ярославской дороге. В первом возке находился сам Пётр, во втором – щедрые пожертвования для лавры и несколько солдат, остальные сидели в заднем возке с князем Ромодановским.
Лошади быстро мчали царский поезд по накатистой дороге. Но, когда первый возок въехал на мост через реку Клязьма, под ним провалились сразу несколько кем-то подпиленных бревён, и он застрял. Второй возок налетел на царский, лошади запутались в постромках, а Ромодановский немного отстал, и его возка с солдатами не было видно за поворотом дороги.
В этот момент из лесных зарослей выскочили десятка три разбойников, вооружённых кто пищалями, а кто просто кистенями и топорами. Солдаты открыли по ним стрельбу и уложили нескольких из них. Встретив неожиданный отпор, остальные, заколебавшись, приостановились. Вдруг из зарослей появилась молодая женщина в белом полушубке с пищалью наперевес.
- Чего встали? Окружай боярских псов! Их всего-то с гулькин нос! – зычно крикнула она. И тут же навскидку выстрелила из пищали, сразив кучера царского возка.
Ободрённые атаманшей разбойники дружно бросились к дороге. В считанные минуты они наверняка одолели бы горстку солдат, но тут из-за поворота вылетел возок Ромодановского. Его солдаты открыли меткую стрельбу. Нападавшие один за другим валились в снег. Нескольких с атаманшей Маруськой успели схватить до того, как они добежали до зарослей. После чего царь Пётр приказал возвращаться в Москву.
На следующий день Ромодановский доложил царю, что все схваченные разбойники, кроме их предводительницы, повинились в лиходействе. А вот атаманша Маруська ни в чём не признаётся, хотя её допрашивали со всей строгостью. Заинтригованный Пётр решил сам посмотреть на кремень-бабу. В тот же день, с трудом наступая на распухшую ногу, которая при каждом шаге отдавалась острой болью, он спустился в пыточное подземелье Разбойного приказа.
Усевшись на лавку, Пётр с любопытством разглядывал стройную голую девицу с гибкой талией и торчавшими упругими грудями, которую палач начал медленно вздергивать перед ним на дыбе. На его вопрос, почему она разбойничала, а теперь не хочет повиниться, Маруська лишь страшно застонала и с ненавистью взглянула на царя.
Пётр был здравомыслящим и весьма просвещённым для своего времени человеком. Поэтому он не очень-то верил, будто маги и колдуны могут пользоваться помощью нечистой силы. Но вот перед ним была женщина, которая молча терпела нечеловеческие муки, но ни в чём не признавалась. Было совершенно непонятно, как ей это удавалось. Петру вспомнились россказни, будто она ведьма, и ему захотелось поговорить с необычной разбойницей. Он приказал палачу опустить жертву. Маруська обессиленно распласталась на полу.
- Правду ли про тебя говорят, будто с нечистой силой знаешься и потому добрых людей на дорогах грабишь, несчастье им приносишь? – спросил Пётр.
- Так и есть, ведьма она, - жалобно загнусавили лежавшие на полу разбойники в исподних рубахах, пропитавшихся кровью. – Это она нас своим чародейством разбойничать заставляла…
- Цыц! – грозно ощетинил усы Пётр. И. обращаясь к Маруське, потребовал: - Отвечай, коли есть что сказать.
Царь почувствовал симпатию к непокорной разбойнице и невольно подсказал ей о нечистой силе, давая шанс оправдаться. Но Маруська не воспользовалась им. Глядя Петру в лицо горящими, как у дьявола, глазами, она дерзко ответила, что ни с какой нечистой силой не знается, а чтит Господа и Пречистую Богородицу. Что же до чинимых ими, татями, бед, то он, Государь, ещё хуже разбойников.
- Когда мы на кого нападаем, - тот может нам отпор дать. А ты, Государь, страха и совести не ведая, терзаешь беспомощных людей, - бесстрашно продолжила Маруська. – Чего напрасно мучить? Казни скорей.
- Да ты отчаянная, - Пётр повернулся к Ромодановскому: - Нынче же составь приговор: в ближайший торговый день этим разбойникам ломать кости и рубить головы на Красной площади, чтобы все православные знали, как Государь карает за преступления лихих людей.
- А с бабой что? Может, в землю живьём по плечи закопать?
Пётр испытующе посмотрел на Маруську. Та осталась верна себе, показав царю язык.
- Её покамест держать в темнице, а когда вернусь из Воронежа, на кол посадим, - решил царь, не сводя взгляда с разбойницы. Но она даже глазом не моргнула.
Прошло много месяцев, прежде чем в сентябре 1696 года пётр вернулся в Москву после Азовского похода. Когда царь стал разбираться с накопившимися за время его отсутствия делами, Ромодановский напомнил о давно ждавшей страшной казни Маруське. Государь распорядился устроить потеху на следующий же день.
Прозрачным сентябрьским утром на Преображенской площади на возвышении перед казарменными строениями за ночь построили эшафот, перед которым вкопали в землю дубовый кол. Весть о предстоящей казни знаменитой разбойницы Маруськи разошлась по всей Москве. Ещё затемно на площади собралось множество народа посмотреть на предстоящее захватывающее зрелище. Люди облепили крыши домов, влезли на ворота и окрестные деревья.
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда к месту казни прибыл Пётр со своими сподвижниками. Они расположились на самом удобном месте поблизости от кола, который палач натёр мылом. Из подъехавшей кареты двое солдат вывели Маруську. Когда она проходила мимо Петра, то неожиданно для него поклонилась и с гордостью сказала:
- Вон, Государь, сколько людишек собралось меня зреть!
Маруська спокойно взошла на эшафот и повернулась лицом к царю, словно прожигая его взглядом своих горящих глаз. Палач сорвал с неё одежду. Толпа ахнула, так хороша была разбойница-ведьма. Дьяк, достав длинный список, зачитал её преступления, а затем огласил приговор: «Великий Государь, согласно законов людских и Божеских, указал казнить без всякого милосердия разбойницу Маруську казнью лютою через сажание на кол».
Маруська торопливо перекрестилась, губы её зашептали молитву. Затем она сама шагнула к палачу:
- Чего медлишь? Или бабьи прелести прежде не зрел? Завязывай, - протянула она обе руки.
- Подожди! – остановил палача Пётр, которому вдруг захотелось поговорить с загадочной разбойницей, не боявшейся мучительной смерти, перед которой от страха трепещут даже бравые мужики. – Пусть подойдёт ко мне!
Солдаты подвели сошедшую с эшафота Маруську к царю. Она побледнела, но без страха взглянула ему в глаза – как молнией ударила.
- Помирать-то наверное не хочется?
- Знамо дело, кто же этого хочет.
- А ведь когда других убивала, те тоже жить хотели.
- Что сейчас говорить об этом? Я свой грех уже муками да молитвами искупила.
А за здравие моё молилась, чтоб нога прошла? Ведь ведаешь, как она меня мучает, - неожиданно для себя спросил Пётр, хотя ещё минуту назад не думал о своей больной ноге.
- Нет, Государь, не молилась.
- Пошто так? – удивился царь откровенности разбойницы.
- А зачем мне за своего убийцу Богородицу просить. Коли молилась бы, так и нога твоя стала бы здоровой, - опять обожгла взглядом царя Маруська.
Пётр на минуту задумался, а потом недоверчиво спросил:
- А если помилую, станешь молиться?
- Коли помилуешь, так к нынешнему вечеру здоровье обретёшь, - уверенно заявила Маруська.
- Нечистую силу на помощь призовёшь? – всё ещё недоверчиво поинтересовался царь.
- Божью, а не сатанинскую, - возразила разбойница. – Силу мне такую молитва даёт: подержу руку над недужным местом – и всё проходит.
- А не врёшь?
- Я никогда кривого слова не говорю, - гордо вскинулась Маруська.
- Что ж, попробую. Если вылечишь, будешь жить, на полотняный завод на вечную работу отправлю.
- Какая же это милость, Государь, вечная каторга, - усмехнулась новоявленная целительница. – Помиловать значит простить вовсе.
- А воровать на дорогах снова пойдёшь?
- Не пойду, вот крест в том целую.
В критические минуты царь Пётр был быстр на решения. Вот и на сей раз он подозвал дьяка, зачитывавшего приговор, и что-то сказал ему. Тот шустро взбежал на эшафот и громко прокричал толпе:
- Государь приказал объявить, что Христос на горе Голгофской двух разбойников раскаявшихся простил. А наш Государь Пётр Алексеевич вовсю прощает Маруську Семёнову как раскаявшуюся в своих злодеяниях и на кресте поклявшуюся впредь воровским промыслом не заниматься.
Под радостные крики толпы Пётр со свитой проследовали к каретам и покинули площадь с эшафотом. А помилованную разбойницу отвели в Преображенский дворец.
В тот же день на закате царь явился туда и провёл с Маруськой почти два часа. Он остался так доволен её лечением, что приказал нарядить её в самое лучшее платье, повесить бриллианты и взял с собой на ассамблею, которая была устроена той ночью в Немецкой слободе. К удивлению и зависти многих в течение всего пира царь не отпускал Маруську от себя, посадив рядом и усердно потчуя отменными яствами.
После этого целительница три дня кряду приходила в царские покои лечить Петра. Своей загадочной силой она сделала то, чего не мог добиться заморский лекарь Поликоло со своими мудрёными снадобьями: нога Государя прошла навсегда.
В благодарность за это Пётр выдал Маруську замуж за богатого замоскворецкого купца Сизова. Бывшая разбойница родила ему шестерых детей, из которых пятеро были мальчики. Причём старший из них удивительно походил на царя. Неизвестно, врачевала ли она кого-нибудь впоследствии, или Пётр остался её единственным пациентом. Целительница надолго пережила его, хотя была почти ровесницей, и умерла уже во время правления Екатерины Великой.
К рассказанному выше остаётся лишь добавить, что наша героиня была не только сильным биоэнерготерапевтом, но, скорее всего, обладала ещё и гипнотическим даром. Благодаря ему, она сумела внушить царю мысль испробовать её как целительницу, поскольку была уверена, что сможет вылечить его и таким образом спасет свою жизнь.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
